Martyr Alexander was born in 1877 in the city of Mitau Kurland province in the family of Senator Anton Lyudvigovich Medem, who held many prominent government posts, in particular the governor of Novgorod. Это был человек, о котором народ сохранил самые добрые воспоминания. He was a man about whom people have preserved the best memories. Во время беспорядков в Новгородской губернии в 1905 году он без всякого сопровождения выезжал на места происшествий. During the riots in the Novgorod province in 1905, he traveled without any support at the scene. Подъезжал в тарантасе к бунтующей толпе, смело входил в середину ее, раскланивался с народом, снимал фуражку и начинал говорить тихим голосом. Drove in the carriage to the rebellious crowd, boldly entered in its middle, bowed to the people, he took off his cap and began to speak in a low voice. Его вид и манера говорить производили ошеломляющее впечатление, сначала поднимался шум, но вскоре все затихали, и люди с интересом слушали губернатора. His appearance and manner of speaking made a stunning impression at first to make a fuss, but soon all die down and people listened with interest to the governor. В Новгороде ему пришлось заступиться за вдову, у которой один торговец обманом выудил векселя на крупную сумму. In Novgorod, he had to stand up for the widow, which one trader fraud fished bills for a large sum.
Приехав к нему, Антон Людвигович попросил показать векселя и, получив бумаги, швырнул их в пылающий в камине огонь. Came to him, Anton Lyudvigovich asked to see the bill and get the paper and threw them into the blazing fire in the fireplace. И затем сказал торговцу: «Никакого права так поступать я не имел, и вы можете подавать на меня в суд». And then he told the merchant: "There is no right so I had to do, and you can file an action against me." Торговец однако не стал подавать в суд, и вдова была спасена от разорения. The merchant but did not sue, and the widow was saved from ruin.
В 1870-х годах Антон Людвигович купил имение в шесть тысяч десятин земли в Хвалынском уезде Саратовской губернии. In the 1870s, Anton Lyudvigovich bought the estate of six thousand acres of land in Khvalynsk district of the Saratov province. Впоследствии его сын Александр Антонович продал из них две тысячи десятин крестьянам по самой низкой цене. Later, his son Alexander Antonovich sold out of them, two thousand acres to farmers at the lowest price.
Александр окончил в Новгороде гимназию, а затем в 1897 году – юридический факультет Санкт-Петербургского университета, но юридическая служба его не привлекла. Alexander graduated from high school in Novgorod, and then in 1897 - Law Faculty of St. Petersburg University, but the legal service was not attracted. С младенческих лет он привязался к земле. From infancy, he became attached to the ground. Почти ни одна сельскохозяйственная работа не проходила без его участия, что способствовало приобретению многих практических знаний в области сельского хозяйства и развитию глубокой любви к родному краю и народу. Almost no agricultural work is not held without his participation, which helped acquire many practical knowledge in the field of agriculture and the development of a deep love for the native land and people.
В 1901 году Александр Антонович женился на Марии Федоровне Чертковой. In 1901, Alexander Antonovich married Maria Feodorovna Chertkova. Впоследствии у них родилось четверо детей – сын и три дочери. Later, they had four children - a son and three daughters. Сын после революции эмигрировал в Германию, одна из дочерей была расстреляна в 1938 году. Son after the revolution, he emigrated to Germany, one of the daughters was shot in 1938.
До 1918 года Александр Антонович управлял имением. Until 1918, Alexander Antonovich managed estate. После того как советской властью все частные землевладения были конфискованы, он стал арендовать несколько десятин земли, сколько было по силам самому обработать. After the Soviet regime, all private land ownership had been confiscated, he began to lease a few acres of land, as it was on forces to handle. Жили небогато; We lived a wealthy life; средств, полученных чаще всего в долг, его семье иногда хватало лишь на то, чтобы закупить семян и провести самые необходимые сельскохозяйственные работы. funds raised most often in debt to his family sometimes only enough to buy seeds and spend most necessary agricultural work. В иные времена не было лошади, а участок находился за тридцать километров от города, и до него приходилось добираться или пешком, или с попутными подводами. At other times it was not a horse, and the portion was thirty kilometers from the city, and he had to get up or walk, or a passing carts.
Когда началась гражданская война, Александр Антонович и два его брата договорились, что будучи русскими, не поднимут руку на своих и не будут принимать участия в гражданской войне. When the Civil War began, Alexander Antonovich and his two brothers agreed that being a Russian, do not raise their hand on their own and will not take part in the civil war. В 1918 году большевики арестовали его и приговорили к расстрелу, но накануне исполнения приговора отпустили домой попрощаться с родными. In 1918, the Bolsheviks arrested him and sentenced to death, but on the eve of execution of the judgment to go home to say goodbye to their relatives. Он уже собирался вернуться наутро в тюрьму, но утром большевики были выбиты из города белыми, и приговор сам собой отменился. He was about to return the next morning to the prison, but in the morning the Bolsheviks were driven out of the city of white, and the sentence itself canceled. Летом 1919 года он снова был арестован и заключен в тюрьму в городе Саратове. In the summer of 1919 he was again arrested and imprisoned in the city of Saratov. Вернувшись из тюрьмы, он говорил, что нигде так хорошо не молился, как в тюрьме, где в дверь по ночам стучится смерть, а чья очередь – неизвестно. After returning from prison, he said that nowhere so well did not pray like a prison, where the door at night knocking on death, and whose turn it is - unknown.
Летом 1923 года ОГПУ вновь арестовало Александра Антоновича, и он был заключен в тюрьму в городе Саратове. In the summer of 1923 the GPU again arrested Alexander Antonovich, and he was imprisoned in the city of Saratov. Следователь спросил его на допросе, как бы он организовал животноводческое хозяйство. The investigator asked him in for questioning, as if he had organized livestock farming. Александр Антонович рассказал, входя во все подробности. Alexander Antonovich said, going into all the details. Следователь с интересом выслушал его и в заключение воскликнул: «Эх, люблю таких людей! The investigator listened with interest to him, and finally exclaimed: "Oh, I love these people! Только, конечно, никакого хозяйства мы вам вести не дадим!» В конце октября 1923 года Александр Антонович был освобожден и вернулся к родным. Only, of course, no economy, we will not let you keep! "At the end of October 1923, Alexander Antonovich was released and returned to his family.
Аресты и лишения закалили его душу и укрепили веру. The arrests and deprivation hardened his heart and faith strengthened. Своему сыну Федору он писал в 1922 году: «…На днях твое рождение – тебе исполнится двадцать один год, то есть гражданское совершеннолетие. His son Fedor, he wrote in 1922: "... One of these days your birth - you turn twenty-one, that is, civil majority. Буду особенно горячо за тебя, мой мальчик, молиться, чтобы Господь помог тебе достойно и возможно праведно пройти свой земной путь и душу свою спасти, дал тебе счастья, силу и душевную и телесную, смелость и дерзновение, и крепкую непоколебимую веру. I would be especially hot for you, my boy, to pray that the Lord will help you with dignity and righteousness may pass their earthly journey and save his soul, gave you happiness, strength and soul and body, courage and boldness, and a strong unshakable faith. Одна только вера, что не все кончается здесь земным нашим существованием, – дает силу не цепляться во что бы то ни стало за свою малозначащую жизнь и ради ее сохранения идти на всякую подлость, низость и унижение… Just the belief that not all ends of the earth is our existence - gives power not to cling to whatever was unimportant for his life and for the sake of its preservation to go into all the baseness, meanness and humiliation ...
Действительно свободным может быть только человек глубоко и искренне верующий. Really free can only be a person deeply and sincerely believes. Зависимость от Господа Бога – единственная зависимость, которая человека не унижает и не превращает в жалкого раба, а, наоборот, возвышает. Dependence on the Lord God - the only relationship that the person does not degrade and does not turn into a miserable slave, but rather elevates. Проповедник и наставник я плохой, но мне хочется тебе сказать то, что я особенно остро чувствую и для тебя желаю. The preacher and mentor, I'm bad, but I want to tell you what I feel is particularly acute, and I wish for you.
Верь твердо, без колебаний, молись всегда горячо и с верой, что Господь тебя услышит, ничего на свете не бойся, кроме Господа Бога и руководимой Им своей совести – больше ни с чем не считайся; Believe firmly, without hesitation, always pray fervently and with faith that God will hear you, nothing in the world is not afraid, but the Lord God and led them to their conscience - more than anything else is not considered; никогда никого не обидь (конечно, я говорю о кровной, жизненной обиде, которая остается навсегда) – и думаю, что благо ти будет. never let anyone resentment (of course, I'm talking about blood, vital offense, which remains forever) - and I think that the good will tee.
Христос с тобой, мой мальчик, мой любимый. Christ be with you, my boy, my favorite. Мы с мамой постоянно о тебе думаем, за тебя Бога благодарим и молимся за тебя… Крепко тебя обнимаю, крещу и люблю. My mother and I constantly think of you, we thank God for you and pray for you ... I embrace you fondly, baptize and love. Господь с тобой. God be with you. Твой отец». Your father".
В 1925 году его супруга Мария Федоровна писала сыну Федору, жившему за границей: «…Еще хочется про папу тебе сказать, но не знаю, поймешь ли ты меня. In 1925, his wife Maria Feodorovna wrote to his son Fyodor, who lived abroad, "... More about the pope wants to tell you, but do not know if you understand me. Мы в таких различных условиях жизни живем, что многое вам может показаться непонятным. We are in such different conditions of life we live, that much you can get confusing.
За эти годы он необыкновенно вырос нравственно. Over the years he has grown extraordinarily moral. Такой веры, такого мира и спокойствия душевного, такой истинной свободы и силы духа я в жизни не видела. Such faith, such peace and tranquility of mind, a true freedom and power of the spirit I have ever seen. Это не только мое мнение, могущее быть пристрастным. This is not just my opinion, which is able to be biased. Все это видят. All see it. И этим мы живы – больше ничем, ибо самый факт, что мы такой семьей существуем, не имея ничего, кроме надежды на Господа Бога, это доказывает». And that we are alive - nothing more, because the very fact that we are a family exist, with nothing but hope in the Lord God, this proves ".
Невзгоды, болезни, тяжелый труд, который становился иной раз непосильным, привели к тому, что Александру Антоновичу пришлось оставить работу на земле. Adversity, illness, hard work, which had become unbearable at times, led to the fact that Alexander Antonovich had to leave the work on the ground. Он писал по этому поводу детям: «Я не сомневаюсь, что, быть может, я и заслуживаю тяжких упреков: я, де, полный сил и здоровья человек, предаюсь созерцательному образу жизни, сижу ничего не делая и воплю о помощи. He wrote about this to children: "I have no doubt that, maybe I deserve serious reproaches: I, de, full of strength and health of the person surrendering the contemplative way of life, not sit doing nothing and cry for help. Но дело в том, что выхода мне другого нет. But the fact is that I do not release another. Мне действительно предлагали поступить на службу. I did offer to enlist. Но служить этим расхитителям России и расхитителям души русского народа – мерзавцам – я не могу. But to serve these kleptocrats Russian kleptocrats and soul of the Russian people - bastards - I can not. На это мне говорят, что чем я лучше других? To this I say what I mean better than others? Почему другие могут, по необходимости, это делать, я же строю из себя какую-то исключительную персону? Why others can, if necessary, to do this, I build yourself some exceptional person? Ничего я из себя строить не собираюсь, ничуть этим не возношусь, я просто думаю, что не для того меня Господь сохранил и вывел из самых, казалось, безнадежных положений, чтобы я изменил своему народу, служа его погубителям. Nothing I have of myself not going to build, did not ascend it, I just think it's not for me to the Lord preserved and brought out the most, it seemed a hopeless position, so I changed to his people, serving his destroyer. Не могу, и служить не буду – лучше с голоду сдохну. I can not, and will not be - better'll die of hunger. Частной службы или какого-либо дела своего вести – и думать нечего. Private Service or any of its business conduct - and think nothing. Все уничтожается в зародыше… Вот и приходится сидеть и ждать, ждать, как теперь 95% русского народа ждет откуда-то каких-то избавителей…» Everything is destroyed in the bud ... So we have to sit and wait, wait, it is now 95% of the Russian people is waiting somewhere some deliverers ... "
О положении в стране он тогда же писал сыну: «…Пожалуйста не верьте, что у нас жизнь бьет ключом, промышленность развивается, крестьянское хозяйство восстанавливается и прочее. About the situation in the country at the same time he wrote to his son: "Please ... do not believe that we have a life in full swing, the industry develops, the peasant economy recovers and more. Все сплошные выдумки, как и все, что от нас исходит. All solid fiction, like everything that comes from us. Я ни одного крестьянина не знаю, у которого было бы три лошади… Вообще ничего нет. I do not know a peasant who had three horses to ... Actually nothing. А на то, что есть, – цены бешеные, продукты же крестьянского хозяйства обесценены до последней крайности… And that is - a fantastic price, the products of peasant farming impaired to the last extremity ...
Напор на Церковь, одно время ослабевший, снова повышается. Head of the Church, the same time weakened, rises again. Митрополит Петр (Полянский. – И. Д.) сидит… На Кавказе… отбирают последние церкви у православных и передают «живым» – этим антихристовым слугам. Metropolitan Peter (Polyansky -. I. D.) sits in the Caucasus ... ... taken last church Orthodox and transmit "live" - that antichrist servants. У нас пока тихо, «живых» у нас нет. We do still, "live" we do not have. Но, вероятно, и до нас это докатится. But, perhaps, it has come down to us. В этом случае, конечно, первым полечу я. In this case, of course, I'll go first. Я нисколько этого не боюсь, я даже буду очень рад… На все воля Божия. I did not afraid, I will be very happy, even ... For all the will of God. Мы свое дело делаем, и, конечно, наша кровь, если ей суждено пролиться, зря не пропадет… Благословляю тебя, мой мальчик, на жизнь. We're doing their job, and, of course, our blood, if it is destined to be spilled in vain is not lost ... I bless you, my boy, to life. Живи просто, честно, по-Божески. Live simply, honestly, for the godly. Унынию никогда не поддавайся…» Discouragement never give in ... "
В 1928 году Александр Антонович был арестован и заключен в тюрьму в городе Саратове. In 1928, Alexander Antonovich was arrested and imprisoned in the city of Saratov. По окончании следствия он был приговорен к лишению права жить в шести крупных городах и поселился в городе Сызрани, близком к родным местам. At the end of the investigation, he was sentenced to deprivation of the right to live in six major cities, and dwelt in a city Syzran close to their homes. К этому времени он овдовел, и в ссылку в город Сызрань вместе с ним поехали его дочери, одна из которых устроилась на работу в Краевое врачебное управление. By this time he became a widower, and in reference to the city of Syzran with him went to his daughter, one of them got a job in the regional doctor's control.
Осенью 1930 года Александр Антонович снова был арестован. In the fall of 1930, Alexander Antonovich was arrested again. Следователь спросил его на допросе, каких он придерживается политических убеждений и каково его отношение к советской власти. The investigator asked him during the interrogation, which he holds political beliefs and his attitude to the Soviet regime. Александр Антонович ответил: «Определенных политических убеждений я не имею, поскольку я не занимался политикой. Alexander Antonovich said: "I do not have certain political beliefs, because I am not involved in politics. К существующему строю мое отношение лояльное. For existing system my attitude loyalty. С программой коммунистической партии и советской власти я не согласен». The program of the Communist Party and the Soviet government, I do not agree. "
На допросах Александр Антонович держался с большой выдержкой и достоинством, хотя в это время тяжело страдал от туберкулеза легких, которым болел уже в течение нескольких лет. During interrogations, Alexander Antonovich held with great restraint and dignity, although difficult at this time suffered from pulmonary tuberculosis, which was ill for several years. Следователь утверждал, что арестованный обязан отвечать на все вопросы, но окончивший юридический факультет Александр Антонович придерживался иной точки зрения и на вопросы следователя отвечал следующим образом: «Знакомых в городе Сызрани, которых я посещаю или которые посещают меня, нет. The investigator claimed that the arrested person is obliged to answer all the questions, but graduated from the Faculty of Law Alexander Antonovich had a different view on the investigator's questions were answered as follows: "friends in the city of Syzran, which I visit or who visit me there.
«Шапочных» знакомых, то есть лиц, которых я знаю по фамилии и в лицо, немного; "Nodding" familiar, that is, those whom I know by name and face, a little; также имеются в городе Сызрани такие лица, с которыми на улице при встречах раскланиваюсь, но их фамилии часто не знаю. also available in the city of Syzran such persons with whom the street when they met bowed, but they often do not know the names. Назвать тех лиц, которых я знаю по фамилии и в лицо, затрудняюсь, поскольку я их очень мало знаю и выставлять их в качестве своих хороших знакомых не желаю». Call those whom I know by name and face, at a loss, because I know very few of them and put them as his good friends do not want to. "
– Так есть ли у вас люди, которых вы знаете в городе Сызрани? - So do you have people you know in the city of Syzran? – спросил следователь. - The investigator asked.
– Люди, которых я знаю в городе Сызрани, имеются. - The people I know in the city of Syzran available. Назвать я их не могу, потому что я их не вспомню. To call them, I can not because I do not remember.
– Отказываетесь ли вы, гражданин Медем, назвать людей, которых вы знаете, или нет? - Do you deny, citizen Medem, to name the people you know or not?
– Отказываюсь, потому что не могу вспомнить. - I refuse, because I can not remember.
– Из вашего ответа, гражданин Медем, следует, что, с одной стороны, люди, которых вы знаете, имеются, с другой – вы их не знаете. - From your response, citizen Medem, it follows that, on the one hand, the people you know, there are, on the other - you do not know them.
– Фактически так и есть. - In fact, it is.
Такой ответ поставил следователя в тупик, и, желая оказать нажим на арестованного, он продиктовал ему текст предупреждения: «Ниже подписываюсь в том, что мне со стороны ведущего дело было 28 декабря 1930 года объявлено о том, что я своим отказом назвать людей, которых я знаю в городе Сызрани, препятствую выяснению всех обстоятельств дела и, таким образом, снимаю ответственность с Сызранского отдела ОГПУ в соблюдении соответствующих процессуальных норм в части срока содержания под стражей». That answer set the investigator to a standstill, and, wishing to put pressure on the arrested, he dictated his warning text: "Here I subscribe to is that to me from the leading case was December 28, 1930 announced that I was his refusal to name the people I know in the city of Syzran, prevents the clarification of all circumstances of the case and thus remove responsibility from Syzran department of the OGPU in compliance with the relevant procedural rules with regard to detention. "
Подписавшись под предупреждением, Александр Антонович написал к нему дополнение: «Из лиц, которых я знаю по имени, отчеству и фамилии, я некоторых в данное время помню, но назвать и этих отказываюсь по той причине, что выдвигать людей, которых я случайно вспомнил, этим самым совершая по отношению к ним несправедливость, – не нахожу возможным». By subscribing to a warning, Alexander Antonovich wrote to it in addition: "From the people I know by name and surname, I am certain at this time remember, but to call and these refuse on the grounds that push people I accidentally remembered thereby committing to them the injustice - I do not find it possible. "
Таким образом дело до предъявления обвинения так и не дошло. Thus the case to charge it never came. В начале 1931 года у Александра Антоновича обострился туберкулезный процесс в легких, что было связано с тяжелыми условиями тюремного заключения, и 22 февраля он был переведен в больничный корпус Сызранской тюрьмы. In early 1931, Alexander Antonovich escalated tubercular process in lungs, which was due to the harsh conditions of imprisonment, and on February 22, he was transferred to the prison hospital building Syzran.
Дочери, узнав о тяжелом состоянии здоровья отца, стали добиваться свидания. Daughters learn about the plight of his father's health condition, began to seek a date. Им разрешили, сказав, чтобы они пришли завтра. They were allowed, saying that they may come tomorrow. Но когда они пришли на следующий день, им ответили, что их отца еще вчера схоронили, а где – отказались назвать. But when they arrived the next day, they were told that their father was buried yesterday, and where - have refused to name. Александр Антонович скончался в тюремной больнице 1 апреля 1931 года в половине первого дня. Alexander Antonovich died in a prison hospital April 1, 1931 in the first half of the day. Отпевали его заочно в соборе города Сызрани. His funeral in absentia in the cathedral city of Syzran.
19 ноября 1937 года Тройка НКВД приговорила архиепископа Августина (Беляева), архимандрита Иоанникия (Дмитриева), протоиерея Иоанна Сперанского, псаломщиков Алексея Горбачева, Аполлона Бабичева и члена церковного совета Михаила Арефьева к расстрелу. November 19, 1937 the NKVD troika sentenced Archbishop Augustine (Belyaeva), Archimandrite Ioannicius (Dmitrieva), Archpriest John Speranskii acolytes Alexei Gorbachev, Apollo Babicheva and church board member Michael Aref'eva to death.
Архиепископ Августин, архимандрит Иоанникий, протоиерей Иоанн, псаломщики Алексей Горбачев, Аполлон Бабичев и член церковного совета Михаил Арефьев были расстреляны 23 ноября 1937 года и погребены в общей безвестной могиле. Archbishop Augustine, Archimandrite Ioanniky, Archpriest John psalmists Alex Gorbachev, Apollo Babichev and a member of the church council, Mikhail Arefiev were killed Nov. 23, 1937, and buried in a common unmarked grave.
No comments:
Post a Comment